В чём особенности мифологии Русского Севера – про это рассказал фольклорист из ИОН
В интервью для MIR24.TV филолог и фольклорист, заведующий Лабораторией теоретической фольклористики Института общественных наук Президентской академии Никита Петров назвал уникальные черты мифологии Русского Севера, рассказал о северном гостеприимстве и быте людей. Публикуем для наших читателей отрывки из этой беседы.
Как на Севере относятся к гостям и как здесь обустроен быт
Поражает гостеприимство. Я вожу студентов на Русский Север каждый год, мы стучимся в дом, заходим, а хозяева нам говорят: «Что ты спрашиваешь-то будешь, милок? Сначала чаю надо попить». Да, и дальше кормят, поят, рассказывают – многие остаются в памяти. Это всегда как нечто, что связано с гостеприимством, с пониманием природы, себя, других людей и постоянным уважением, и какой-то вот такой очень тихий, понятный, молчаливой, но при этом принимающей и отдающей культурой...
Если сейчас смотреть со стороны, общаясь с людьми, то можно услышать о неграмотности, глуши, сказителях – вот самые расхожие мифы, о которых чаще всего говорят. В действительности все было совсем по-другому.
Вы видели поморские лоцманские дома? Они большие, деревянные, невероятные, с хорошей мебелью, европейскими предметами. И люди грамотные, знающие язык, в том числе руссенорск – пиджин Баренц-региона, на котором они говорили. Постоянный обмен товарами, торговля, рыболовство, артельный лов – брожение, перемещение, узнавание нового позволяет поморам и архангелогородцам выйти за пределы «мыльного пузыря», в котором живут многие в центральной части России и других областях: они не видят окружающего пространства. Поморы – путешественники, люди, живущие своим трудом. Не суетные, не роняющие зря слово, а если слово уронят, то оно будет веское, четкое, понятное и хорошее.
Архангельская область большая, и мы можем говорить про локальную специфику разных районов. Допустим, Каргополье ближе к Онеге, поэтому в сказах нет морской тематики. Все Поморье, Лопшеньга, Яреньга, Пертоминск, Зимняя Золотица, Летняя Золотица – здесь больше сказы традиционные, былины и предания. Моя первая большая работа, кандидатская диссертация, была посвящена как раз былинам, в частности, русским былинам. И как раз в северном фольклоре я вижу былинные напевы, прежде всего. Но представьте себе историю, которую нам рассказывали в 2011 году в Лопшеньге и Яреньге, когда все поморы-мужчины собирались на артельный лов рыбы. Раньше брали с собой сказителя, который пел эпос «Синему морю на утешение, добрым людям на послушание». Считалось, что даже в море ураган утихал, когда он так сказывал. Они давали ему добычу, причем равную, даже большую часть, нежели брали себе. И рассказывают ничтоже сумняшеся в начале 2000-х, мол, вот мы сейчас библиотекаршу с собой берем, чтобы она нам читала книги, сказки и былины. И вот это важная тоже вещь, которая, наверное, отличает Зимний берег, Летний берег Белого моря, карельский берег от большой такой центральной части Архангельской области. Что касается мифологии, то кардинальных различий мифологических персонажей нет.
Есть чудесная история и легенда о том, как черти мерили берег Белого моря от Лопшеньги до Яреньги веревкой. 40 верст туда кинут, 40 верст сюда кинут. Так объясняется расстояние между деревнями – оно очень большое. Например, в центральной части России подобного нет. Есть чудесные северно-русские святочные персонажи – шуликуны, или шалыганы, шалыханы. Ведь Святки – особый период, благодаря которому люди загадывали, что будет в следующем году, некий перелом. Шуликуны в ступе, в остроконечных шапках, с пламенем изо рта, пролетают в Святки мимо изб. Для них нужно наряжать елочку, и вот если они снимут шелк с нее, либо наоборот, сами пройдут мимо наряженного деревца, то девушка замуж выйдет. Сверкающая, непонятная мифология оказывается своего рода поморской фантастикой, которая примиряет людей с суровыми северными узорами. Если говорить про других мифологических персонажей, они более-менее везде похожи, но вот в отличие, например, от южных регионов, домовой на Русском Севере, скорее, будет таким добрым хозяином и помощником в делах, связанных со скотиной. Рассказывают историю о том, что он заплетает косички в образе ласки коням, коровам – домашней скотине, одним словом. Просят его, когда вводят скотину в дом, «по масти» или «не помасти». И если «по масти», то домовой любит, и эти косички, собственно, заплетает. Вот чего не скажешь, например, про русский юг, там совсем все по-другому.
Очень много сложено молитв, особенно святому Николаю, который помогал рыбакам в море. И вообще рыбацкая тема и рыбацкие святые и иконы, пронизывают всю культуру Севера, потому что море – это дорога, всегда сложная и опасная.
И во многих семьях, которых мы спрашивали в Пертоминске, опять же, на берегу Белого моря, есть утонувшие рыбаки, которых потопил шторм. Безусловно, это максимально опасно, и поэтому огромное количество примет и предписаний, и мифологических штук, связанных с ловлей рыбы, с выходом в море, с богатым уловом. Например, чтобы улов был богатый, сети окуривают вересом, то есть поджигают можжевельник.
Первую добычу обязательно бросают в воду, призывая водянушку или водяного на помощь. Область веры и неверия сильно размылась, но эти установочные тексты очень важны для понимания того, как работают подобного рода предписания. Мы никогда не знаем, что будет в озере, либо в море. Человек может не вернуться. И поэтому охранительные вещи, начиная с молитв и заканчивая заговорами, оказываются базовыми для культуры Русского Севера.
